За все земные грани - Страница 5

Элизабет рассердилась на Хэлен за то, что та нарушила тайну этого человека, но, увидев расстроенное выражение ее лица, от смущения покрывшегося красными пятнами, девушка пожалела приятельницу. Та вовсе не хотела досадить Кросби, и ему не так уж трудно дать ей этот проклятый автограф. И кто-то должен об этом сказать. Элиз вздернула подбородок и словно нырнула в холодную воду.

— Мистер Кросби, я понимаю и уважаю ваше стремление к уединению, но простите нас за бестактность… Вы так знамениты, — продолжила она запинаясь. — Разве вы не чувствуете, что должны как-то платить за славу и известность?

В течение нескольких секунд Юлиус Кросби молча рассматривал Элизабет, глаза его сузились, и маленькая жилка билась на виске. Это был очень напряженный момент, и девушка собралась с духом, ожидая шквала нелестных слов в свой адрес. Ну, философски размышляла она, не убьет же он меня. По крайней мере здесь…

Кросби наморщил лоб, как бы решая задачу, склонил голову, и, к удивлению, девушки и Хэлен, легкий проблеск веселой улыбки появился на его тонких губах, смягчая жесткие черты. Медленно, не отрывая глаз от Элизабет, он сунул руку в карман рубашки, вытащил записную книжку и ручку, перелистнул несколько страничек, затем повернулся к Хэлен.

— Вы должны назвать ваше имя, — вежливо обратился он к ней.

Женщина расплылась в улыбке.

— О, конечно. Меня зовут Хэлен. Хэлен Сорис. А это моя молодая подруга, Элизабет Адамс, — добавила она.

Юлиус Кросби что-то написал на листочке, оторвал его и протянул.

— Вот, пожалуйста, — сказал он. — И я буду очень благодарен, если вы сохраните мой секрет.

Хэлен взяла автограф с такой осторожностью, словно из чистого золота.

— Спасибо, — поблагодарила она. — Большое спасибо! Простите за нарушенное уединение. Обещаю, что не скажу никому ни слова.

Элизабет взглянула на листок. На нем четким почерком было написано:

Хэлен Сорис. С уважением. Юлиус Кросби.

Он повернулся, чтобы уйти, но Хэлен задержала его.

— Мистер Кросби, — начала она, затем поправилась: — Мистер Смит, не могли бы вы присоединиться к нам на чашечку послеобеденного кофе?

Когда Элизабет увидела выражение его лица, она беззвучно застонала. Это уж слишком!

— О, Хэлен, — быстро заговорила она, — я уверена, что у мистера Смита есть более важные дела. — Но когда она осмелилась бросить на него извиняющийся взгляд, то увидела лукавую усмешку.

— Вы очень добры, — сказал он. — С удовольствием.

Они втроем уселись за столик и заказали кофе у оказавшегося поблизости официанта, который не выразил особой радости по поводу продления обеденного времени. После того как он с обиженным видом обслужил их, Хэлен наклонилась над столом и с восторгом уставилась на Юлиуса Кросби.

— Я должна сказать, — сказала она тихим голосом, — какое огромное наслаждение получила, читая ваши книги. Наверное, это прекрасно — создавать что-то ценное из ничего! Очевидно, вам доставляет удовлетворение не только творческий процесс, но и слава, которую вы заслужили!

Слегка удивленный, Кросби посмотрел на Хэлен.

— Да, пожалуй, — согласился он, — в какой-то степени. — Писатель сухо рассмеялся. — Хотя в этом есть и отрицательные стороны. Например, очень неудобно прятаться под фальшивыми именами во время путешествий.

Улыбка Хэлен была восторженной.

— Извините, но нам хочется побольше знать о знаменитых людях.

— О, да. Понимаю. Я не возражал бы, если бы речь шла о моих книгах или творческом процессе. Я никогда не отказывался обсуждать подобные темы. Но терпеть не могу репортеров, пытающихся проникнуть в личную жизнь.

— Да, согласилась Хэлен. — Вы совершенно правы. — Она помедлила, затем наклонилась и понизила голос: — Вы имеете в виду вашу секретную работу на правительство?

Кросби задумчиво улыбнулся.

— Не только. В большинстве случаев это до неправдоподобия раздуто прессой. Но лучше расскажите немного о себе. У вас есть семья?

Кросби задел за живое Хэлен, переведя разговор на нее, и та полчаса увлеченно рассказывала о сыновьях, их женах и детях, об умершем муже. Все это время Элизабет сидела молча, слушая ее и потягивая кофе. Она размышляла о частной жизни Кросби, которую он так ревностно оберегал, и в ее воображении возникали знаменитые имена, великолепные женщины, пикантные светские истории. Временами она ловила на себе взгляд Кросби и тут же отводила глаза. Девушке казалось, что писатель недоумевает, почему она молчит, и проклинала свою робость, которая мешала ей наслаждаться его компанией.

Этот человек отличался от всех тех людей, с которыми ей приходилось общаться, она ощущала его незаурядность и страстно завидовала Хэлен, которая с легкостью поддерживала разговор с таким известным человеком. Когда она говорила, Кросби слушал так внимательно, словно она была важной персоной.

Однако, допив кофе, он резко поднялся на ноги, и стало совершенно ясно, что он привык поступать так, как хочет, не считаясь с обременительными приличиями, и не собирается оставаться ни на минуту дольше, чем считает необходимым.

— Спасибо за кофе, миссис Сорис, — вежливо сказал он. Повернувшись к Элизабет, он коротко кивнул и ей, повернулся и вышел как всегда неспешным, но уверенным шагом чуть опустив плечи и засунув руки в карманы брюк.

— О! — выдохнула Хэлен, когда Кросби отошел на достаточное расстояние. — Какой приятный человек!

Элизабет уставилась на нее.

— Приятный? — Она рассмеялась. — Учтивый, возможно, даже терпимый. Но я никогда не назову его приятным.